Карло Анчелотти, тренер мадридского Реала, в интервью RSI поделился воспоминаниями о своей карьере игрока:
О просмотре в Интере, когда играл в Парме: “Меня не взяли, потому что, как сказали, президент Пармы, Эрнесто Черезини, поднял цену после матча. У меня остались прекрасные воспоминания, потому что я впервые играл со своими кумирами: от Бордона, Канути, Бини, Альтобелли… Хотя моим настоящим кумиром в детстве был Сандро Маццола”.
О переходе в Милан в качестве игрока, которого хотел Сакки, а не столько Берлускони: “У меня было два повреждения, из-за которых я выбыл на два года. Были некоторые сомнения на физическом уровне. Сакки сильно настаивал, и я перешел в Милан. Приход Сакки изменил методологию и философию игры в Италии: он был великим новатором. Поначалу нам было немного тяжело, но после декабря команда летала, нам действительно нравилось выходить на поле. Это был другой футбол, другой способ тренировки: до него была разминка, 25 минут игры и удары по воротам; с ним появились владения, оборонительная тактика, атакующие комбинации, силовые, аэробные работы. После первой месячной подготовки с Сакки моя мать меня не узнала: я так похудел, что маме было трудно меня узнать, а потом она помогла мне своей кухней”.
Каким был Сакки с тобой? “Он был требовательным тренером ко всем. У него были большие споры с ван Бастеном на тактическом уровне. Но они обсуждали, не злились. Он любил говорить об этом. Он был требовательным, просил большой концентрации”.
Вечер с потушенными огнями на Велодроме в Марселе. Как ты пережил ту ситуацию? “Мы пережили это плохо. Это был очень сложный матч, у нас не было больших надежд пройти дальше, мы восприняли это как решение, которое мы по необходимости должны были уважать. Это было решение клуба. Ничего больше”.
Игрок всегда должен делать то, что говорит клуб, даже если у него другое мнение? “В этом мире футболист и тренер — самая слабая сторона. Не мы принимаем решения о календарях, о том, как структурировать вещи. Это всегда клубы, федерации, лиги, ФИФА и УЕФА. Мы всегда будем самой слабой частью этого мира”.
И ничего нельзя сделать? “Надеяться, что организации, которые все это решают, договорятся. Но экономический аспект преобладает, и договориться между каждым из этих органов становится трудно, поэтому сейчас есть риск играть 80 матчей в год”.
